Оранжерея — застывший вне времени рай, затерянный в недрах замка. Влекомый неясным чувством потребности, Абраксас направился туда.
Он не успел насытиться уединением вдосталь, ощутить всю прелесть молчаливого процветания, движения сока по жилкам растений и растянутой во времени, буйной, ликующей гибели ради следующих всходов.

Раненый невзгодами рассудок собеседника, что может быть удобнее для изящного подарка самому себе — потакания слабости и утоления неприязни.

Женщины. Разве могут они проявить настоящую силу? Да, они, безусловно, нужны, ведь без них перестанут рождаться мужчины. Но сама их магия... Как бы они ни пытались быть не хуже прочих — это изначально бессмысленная идея. Быть не хуже, в этом все они. Не достичь чего-то самостоятельно, установив новую планку, а дотянуться до мужчин.

И потом, поставив на место Пруэтта единственным тонким жестом, что может сделать эта женщина со стажёром Блэком? Вышвырнуть за дверь взмахом руки и закрыть для него всю эту часть коридора? И стереть даже память о том, что здесь было. О том, что здесь вообще что-то было.

связи, накрученные на его фамилию подобно водорослям, обмотавшим корабельный винт

- Я выпросила у Сандры конспект лекций Бинса, - шёпотом сообщила одна другой. - Главное, чтобы Астерион не заметил, а то отнимет. Он мне запретил читать и учить, представляешь?!

Все эти затейливые артефакты, а так же редкие книги, по большей части связанные с трансфигурацией, пробуждали любопытство особенно зудяще-назойливой силы, но Альфред его отогнал, как ощущение поверхностное, бессмысленное: о самом Альбусе всё содержимое его кабинета говорило очень мало.
Куда больше говорил о себе он сам - внимательный взгляд, голос, манера держать себя.
Этот кабинет точно пытался запутать, отвлечь внимание подобно магловскому ярмарочному фокуснику, выдающему себя за волшебника.

Я не добиваюсь твоей руки и сердца, - признаться, нужны они мне как огнекрабу пятая клешня, я бы бежал, не останавливаясь, до самого Лондона, вздумай ты положить на меня глаз

Я уже научилась понимать, когда он зол и недоволен, хотя его аристократическая сдержанность и воспитание зачастую не позволяют ему демонстрировать подобные чувства окружающим.

Привыкший к комфорту Альбус частенько носил с собой в карманах множество полезных мелочей, но на конференцию пижаму и зубную щётку брать было бессмысленно

Резко сев на постели Альбус обнаружил, что Альфред спешно шнурует туфли. Вид у него был очень собранный, словно он и не спал вовсе. Альбус сомневался, что выглядит таким же деловитым, особенно если учесть, что на нём пижама в весёлую цветную полосочку.

- Альфред... - этот голос всамделишный, совсем рядом - у его ног.
Опустив глаза, он видит Хайланд, скрючившуюся на полу, жалкую, скулящую точно избитая сука.
- Нет здесь никакого Альфреда, - думает он и молчит, потому что не знает, хочет ли это сказать.
Хочет ли бросить зло, с досадливой насмешкой, вновь ударить туда, где больно? Нет, он знает, как сделать ей больно, не сотрясая воздуха.

У нас есть план, мы ему следуем. Хороший план, Клайв, вам понравится, обещаю. Будете много болтать, трансфигурирую ваш длинный острый язык в революционное знамя. Можете с ним сразу. На баррикады.

Но Хайланд знает его недостаточно хорошо.
Что забавнее - ещё хуже знает она Ферзя. И совсем плохо - Короля.

-Я старалась. Жаль, главный мусор Асти попросил не убирать - Тея разводит руками, словно извиняется за такую оплошность. В этом весь Астерион - вечно тащит к себе что попало: части для гомункулов, относительно мёртвое зверьё, представителей МРАКа...

Сольвейг же со своим неуёмным беспокойством за Доротею и за всех вокруг часто не видела сути - а стоило ли беспокоиться? И за того ли участника событий она переживает? А может, волноваться следовало вовсе не о Тее и оказываемом на неё «дурном влиянии». Может, мисс Шварцвальд, как обычно, всего лишь получала то, чего захотела?

Итак, у достопочтенной фрау Ладьи сдох пёсик. Ситуация осложняется тем, что пёсик принадлежал её мужу, а сдох по её вине.
Нужно помочь фрау, если, конечно, это в твоих силах, Асти. Фрау полезная для Армии, контачит с Рысем, нареканий не вызывает.
Обратите внимание, «если это в твоих силах», не «если это в твоих интересах». Знают же, шельмы, где простираются его интересы. Аккурат в области воскрешения из мёртвых.

- По какому вопросу? - чопорно вопрошает молоток, едва пальцы визитера смыкаются на его вытертой годами ручке, за отсутствием брови изогнув элемент резьбы в виде ветви виноградной лозы.

С оговоркой на то, что он сегодня уже накатил вискаря и дунул алихоции

Ведь это так удобно - использовать студента в качестве наглядного материала для демонстрации своих навыков. И не вызвать никаких подозрений. И даже, может быть, не вытащив на белый свет того, другого Блэка, что спрятан в тенях. Ведь, думая о визите к Дамблдору, Астерион неизменно чувствует, как спрятанная эта личность поднимает голову и расправляет плечи.
Не целитель так хотел поразить Альбуса, вовсе нет. Безжалостный трансфигуратор Блэк ждал его взгляда и жаждал внимания.

Сольвейг обнаруживает себя уснувшей за столом, утопившей тяжелую голову в перекрестье сложенных рук; пристроившейся неловко на койке в лазарете в ожидании, когда до готовности дойдет особо сложный капризный состав; на деревянном крыльце чужого дома, всматривающейся в чарующую жаркую темноту, полную незнакомых запахов и звуков; и там же - в ливень стеной, заслоняющий собой весь мир мерцающим шелестящим занавесом.

Далекий взрыв опаляет глаза едкой вспышкой и Сольвейг ждет чудовищного звукового удара, вжимая ладони в уши. Но звук бесплотен, как шифоновый шарф.

Она пробирается через траншеи, оскальзываясь на чем-то липком - не смотреть - обходит нагромождения тел.

- Знаешь, кто я? - спрашивает женщина, святая и непогрешимая, навсегда оставшаяся недостижимым идеалом, увековеченным в памяти насильственной смертью и горем от ее утраты.

По утрам птица демонстрирует тягу к поэзии и неуместным загадкам. Вместо того, чтоб поведать, кто же его, птицы, любимый хозяин, птиц рассказывает о том, как «солнце красит нежным светом наш любимый Нойшвантайн», и вместо люля получает сверчка. Секрет прост – голос его хозяйки, который «гость» демонстрирует по поводу и без оного, уж слишком хорош, чтобы получить заслуженный люль за скверный характер, который он так же демонстрируется при каждом удобном и неудобном случае.

-Я знаю, откуда ты взялся, - говорит в один из дней Ньорд, мучительно решая, или прислушаться дальше к богатству тембра, или свернуть птице шею, ибо достал

Точно наездница, тренирующая скакуна к выездке. Но он ей не скакун, не грифон, не гиппогриф, не долбанный лебедь. Он не питомец и дрессировке не поддаётся. Он может думать, что контролирует его, но хлыст из её рук он не выбьет и не сломает об колено лишь потому, что цель важнее его эмоций.