Так после долгой зимы забывается запах листьев. Запах сырой земли. Так после долгих лет забывается нежность родительского прикосновения. Мужчины 20-го века — кто они? — все эти чистокровные Светлости и Высочества, эрцгерцоги и графы, джентльмены и эсквайры, глядящие, точно сироты, на собственных матерей. Недоласканные, недотроганные. Поколение сохнущих, хиреющих, великовозрастных мальчишек, придумавших рукопожатие. Их городские жены холодны как восковые куклы, благочестивы как монахини, но стоит их согреть — и они плачут так, словно до этого не плакали никогда. Геллерт сказал одной своей любовнице: «Если я сорву с тебя платье — ты это вынесешь. Ты вытерпишь похоть, ты готова к этому — вам, женщинам, храбрости не занимать.» После чего он взял ее за плечи, прижал к себе, как прижимают маленьких детей, и нежно гладил по голове, пока его одежда не намокла от ее слез. «Ты в безопасности. Все хорошо» — шепнул он ей на ухо. «За что ты так со мной!» — в растерянности воскликнула она. И неожиданно разрыдалась.

А вот маленькая Анжела Мильтон взорвала чернильницу. Ну, в этом, пожалуй, удивительного было мало, кроме того, что отпечаток личности Анжи сделал даже это волшебство особенным: чернила разлетелись по комнате бабочками, вместо того, чтобы заляпать физиономии сидящих рядом ребят.

Откинув голову, она буравила  изучающим взглядом офицера, точно бы выточенного со своей барной стойкой из одной древесины.

Жаль, что способность убивать, едва посмотрев, присуща только василискам, хотя воплотить в жизнь расхожее выражение "прожечь взглядом" для стихийного мага - вполне осуществимый трюк, ловкость рук отследят едва ли.

А ведь на первый взгляд все казалось весьма обнадеживающим, несмотря на ощутимый диссонанс, который она испытала, окунувшись с улицы в темную прохладу бара, как в глубокий омут. Для места, названного в честь птицы - символа огня и солнца, он был слишком явно лишен света. Нарочито. Полки темного дерева, на них сумрак отливал сам из себя причудливые формы бутылок и колб, мензурок и пробирок. В каждой что-то да таилось, приманивая тонких змеек блеклого дневного света, и перекусывало их пополам, разбрызгивая каплями бликов разноцветную кровь по матовым и глянцевым стенкам. Идеально чистым.

Не помню, чтобы мы пили с вами на брудершафт, герр Вайс

кажется, не предлагал отбросить формальности, мистер Блэк

она машинально поджигает кончик сигареты скользящим движением пальцев. Не такой сложный трюк, чтобы им не мог овладеть кто угодно, так что она даже не вынимает палочку из чехла

приходилось ли вам, офицер, иметь дело с материнскими проклятьями на смерть

Теперь наступало самое приятное время – то, которое можно было потратить на себя любимую. Хотя, Куинни никогда не тратила на себя время. Она его себе посвящала.

Добро пожаловать, господа и дамы, в отделение травм от нерукотворных предметов. Несите сюда свой открытый перелом гордости, трещины в эго и вывихи принципов, и готовьтесь вопить, хлебнув "костероста" из рук заботливого колдомедика.

Скандал пары homo sapiens для неё – словно увлекательная радиопередача, которую можно вкушать, расслабленно покачиваясь в иллюзорном гамаке, натянутом от одной стенки черепа к другой. 
К сожалению, один из актёров неожиданно входит за рамки своей роли, устраивая твари встряску, сравнимую с падением из вышеупомянутого гамака

Чуждая светлая магия запускает свои холодные стерильные пальцы в самое нутро, точно какой-нибудь проктолог со своим угрожающим зондом.

Когда юноша рода был готов опалить свой палец в огне, подобном тому, в котором выковали меч, а потом отсечь его, он заключал контракт с Иламбрусом.

И у магов, и у магглов бытуют сказки о прекрасной сироте, что в результате чудесного вмешательства и вопреки воле мачехи попадает на бал у принца, танцует с ним, влюбляется сама и вызывает его любовь. Большинство версий сказок едины в своем развитии: принц находит ее, далеко не в том нарядном платье, они воссоединяются, женятся и живут счастливо, ведь настоящая любовь способна разрушить сословные преграды. В Малфой-мэноре в ходу другая сказка. В ней принц, узнав в замарашке свою возлюбленную, разражается гневной тирадой. Он возмущен тем, что безродная самозванка нарушила традиции и пробралась на бал, где ее не должно было быть по праву крови и статуса, он обвиняет ее во лжи, попытке влезть в его благородный род, отравить его чистоту своим низменным происхождением, он раскаивается в тех чувствах, что в нем успела возбудить обманщица. Сироту приговаривают к вечному заточению дома и велят ей ценить дело ее жизни. Принц восстанавливает справедливость и вскоре женится на особе, полностью достойной его высокого статуса и жизненных стремлений, и они дальше здравствуют в гармонии.

Вопреки предубеждениям окружающих, они способны испытывать искреннее уважение даже к домовикам, магглам и грязнокровкам. Не ко всей их общности, но к тем, кто знает свое место, продолжает дело родителей и способен отдаться ему со всем пылом и тщанием, неважно, будет ли это полировка полов или управление страной.

Из серьезных отличий — к ним приблудился домовик-беженец, но он показался Дании недостаточно усердным, и его выгнали прочь.

Другие отцы протягивали руки до самого Хогвартса, чтобы утереть сопли своим сыновьям. Гратиус же в любой момент мог протянуть руку для того, чтобы поставить на место какого-нибудь профессора.

Абраксас чувствовал себя сложным блюдом, которое тщательно и скрупулезно доводят до готовности.

тогда Абраксас окунул руку в пламя из прошлых веков, еще дышащее адом кузни. А потом, выкроив мгновение ясности ума среди оглушающей боли, отсек ее мечом. Она продолжала гореть, пока Гратиус и Торакс договаривали положенные формулы ритуала, а Абраксас пытался протолкнуть в легкие хоть глоток воздуха.

А после ему предстояло учиться обращаться с протезом.

Левая рука очень подвижна и беспокойна, она будто непрерывно ищет и готовится схватить, сжать нечто невидимое. Правая, платиновая, отличается большей тяжеловесностью

Как Малфой — Абраксас гордится своими длинными светлыми волосами. Как практичный человек — предпочитает собирать их в хвост

Россказни о выдержке, присущей всем протеже ферзя, оказались на поверку не преувеличением.

В подобной ситуации Статут предписывал Тине оценить численное превосходство противника, сожрать волшебную палочку, и ни в коем случае не нарушать закон Раппапорт. Лучше убиться об упырей, и пусть упырям станет стыдно

- Анчутка - свободный имп

на зельеваре был замызганный чёрный фартук, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что Вайс готовит не колдовской эликсир, а самую обычную яичницу.

Для реки, считающейся непригодной для купания, эта водная артерия Мюнхена слишком часто преподносила офицеру сюрпризы. В то время, как добропорядочные баварцы охлаждали в холодных волнах пиво, некоторые преступники с подозрительной непосредственностью швыряли туда же результаты своей противозаконной деятельности.

Мне стоило усилий убедить их, что я не обязан возместить им ущерб за преднамеренное убийство сотрудника

Стены ущелья выглядели как опрокинутые столы. Десятки, сотни, тысячи столов со снедью, опрокинутые одновременно. Россыпь стеклянных осколков, реки вина из перевернутых бокалов, мясной бульон, потеки жира, взрывы и всплески мерцающего на солнце столового серебра, — все это как будто летело в пропасть, гремя и переворачиваясь.

Найдется ли у тебя достаточно смелости, чтобы столкнуться лицом к лицу со своей болью? Чтобы смотреть — и не отворачиваться, когда происходит то, чего ни одна религия не в силах оправдать или объяснить. Как можно противостоять распаду и разрушению себя и мира, если выстраивать пряничный домик над своей головой, шепча экспекто патронум и обделываясь от страха.

Я не боюсь, я не должен бояться. Ибо страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. И когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего. Останусь лишь я, я сам.

- цветок-привидение, цветок-бритва, цветок-пожар, - промолвил алхимик так ласково, словно разговаривал с возлюбленной, а не с растением

- Я с похмелья выгляжу получше, - покачал головой Вайс, -  ты слишком поздно ко мне пришла, - в его голосе, как ни странно, можно было впервые услышать нотки сочувствия

В его интересах было продлить жизнь Ирмеллы как можно дольше, чтобы не отнимать у самого себя источник ценного ресурса.